Владелец «Тольяттиазота» взялся поучать российские правоохранительные органы — igryzone.ru
Бенефициарный владелец ПАО «Тольяттиазот» (ТоАЗ) Сергей Махлай 09.11.20 опубликовал открытое письмо к Генеральному прокурору РФ Игорю Краснову, в котором выразил недовольство качеством прокурорского надзора и работы правоохранительных органов. Поводом для своего обращения он называет уголовные дела по особо тяжким уголовным статьям, расследуемые в отношении членов семьи Махлай и их сообщников.
Самое удивительное в этой ситуации, что Махлай – не бывший высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры или всемирно известный правовед, а скрывающийся за рубежом беглый осужденный преступник. В июле прошлого года Комсомольский районный суд Тольятти заочно признал Сергея Махлая, его отца Владимира и еще нескольких сообщников виновными в мошенничестве в особо крупном размере, совершенном организованной группой (ч. 4 ст. 159 УК РФ) и обязал возместить ТоАЗу и его акционерам в общей сложности 87 млрд руб. ущерба. Дело было возбуждено Следственным комитетом РФ в 2012 году по заявлению миноритарного акционера ПАО «Тольяттиазот» – компании «Уралхим». Приговор суда вступил в законную силу 26 ноября 2019 года.
На этом список преступлений, в которых фигурирует С.Махлай, не исчерпывается. В прошлом году был арестован глава принадлежащего Сергею Махлаю Тольяттихимбанка Александр Попов, который вместе с ним обвиняется в ряде тяжких преступлений, в том числе предусмотренных ч. 3 ст. 210 УК РФ – создание организованного преступного сообщества или участие в нем. Расследуя это дело, правоохранители обнаружили, что в 2015 году Попов был причастен еще и к попытке дачи взятки Верховному суду РФ (ст. 291 УК РФ) в размере $1,2 млн за отмену решения предыдущей инстанции о доначислении ТоАЗу 161 млн руб. недоплаченных налогов за 2010 год. На это Попов пошел по прямому личному указанию Сергея Махлая. В прошлом месяце Заместитель Генерального прокурора РФ Виктор Гринь утвердил обвинительное заключение и дело было передано в суд для рассмотрения по существу, которое должно начаться 3 декабря.
Попов был не просто важнейшим звеном в группировке Махлая, но ее «финансовым центром». Он организовал в своем банке настоящий международный центр управления офшорами, выстраивал сложные схемы вывода активов и прибыли ТоАЗа на подставные фирмы, помогал уходить от налогов в российский бюджет и вел «черную кассу», где аккумулировались прошедшие отмывание и обналичивание деньги, которые в дальнейшем шли в том числе на коррупционные цели, ранее помогавшие группировке «решать дела» с правоохранительными и надзорными органами.
Нет никаких сомнений, что Попову о делах Махлая, идущих вразрез с законом, известно очень много. С учетом роли Попова в группе Махлая, можно с большой долей вероятности предположить, что он обладает обширной информацией как о деталях уже раскрытых преступлений, так и о ранее неизвестных фактах преступной деятельности, которые в настоящее время расследуются, и в том числе о роли самого Махлая в ОПС. Махлай опасается, что в обмен на смягчение приговора Попов может «заговорить» в суде, и поэтому решился спасать себя, пожаловавшись Генпрокурору на мнимую неправоту и поверхностность следствия.
Так, Махлай ставит Генпрокурору на вид, что «судебные акты обжалованы как мной, так и другими осужденными и потерпевшими, включая ТОАЗ, в Шестой кассационный суд общей юрисдикции. У всех авторов жалоб общая позиция: никакого преступления совершено не было, а судам не хватило времени и желания разобраться в ситуации». Удивительно, но у 99% тюремного населения любой страны мира тоже есть четкая общая позиция: мы абсолютно невиновны и стали жертвами полицейского и судебного произвола. Что касается нехватки времени или желания разбираться в деле ТоАЗа, то можно напомнить, что расследование уголовного дела по ч. 4 ст. 159 УК РФ длилось пять лет, а судебное следствие шло полтора года – с начала 2018 до июля 2019 года. Материалы дела насчитывают более 500 томов, а приговор занимает свыше 250 страниц. Все выводы следователей СКР в суде нашли объективное подтверждение в многочисленных документах и свидетельских показаниях, в том числе бывших руководителей и сотрудников различных подразделений ТоАЗа.
Примерив на себя роль самозванного арбитра, Махлай критикует правоохранительные органы и суд за халатность, некомпетентность и даже личную заинтересованность в уголовных делах против него. Очевидно, уехавший из России в первой половине 90-х Махлай все еще живет в полной уверенности, что если на родине правоохранительные органы что-то делают, это вовсе не потому, что совершено преступление и нарушен закон, а у них в этом есть какой-то свой корыстный интерес. Сейчас Махлай и Попов проходят обвиняемыми по делу о даче взятки суду, и действия правоохранительных органов им кажутся неверными, непрофессиональными и предвзятыми. Но сколько было случаев, когда в те времена подкупить правоохранительные и судебные органы им удавалось, и все оставалось шито-крыто? Видимо, в тех эпизодах работой государственных органов Махлай был полностью доволен. Сейчас, очевидно, и Генпрокурор Краснов тоже, прочитав письмо Махлая, должен вдруг осознать, что в СК РФ и Генпрокуратуре он всю свою карьеру занимался чем-то не тем, потому что его истинное призвание – отстаивать интересы беглых мошенников и следить, чтобы они всегда были довольны приговорами в свой адрес.
Не слишком рад Махлай и вниманию СМИ к делу ТоАЗа. «На не вызывающих доверия ресурсах, будто под копирку, приводятся не соответствующие действительности доводы о ветхом состоянии «Тольяттиазота», его неэффективности, якобы связях бывших акционеров с иностранными спецслужбами и непрекращающемся выводе средств», – сказано в его открытом письме. Однако плачевная ситуация с промбезопасностью и охраной труда на ТоАЗе неоднократно подтверждалась проверками контрольно-надзорных органов, находивших сотни нарушений, подтверждавшихся в судах, а в этом году она нашла новое зловещее продолжение в резком скачке смертности в результате серии групповых несчастных случаев на заводе.
Вывод прибыли предприятия в офшоры подтвержден в суде большим количеством документов, перепиской осужденных, многочисленными свидетельскими показаниями и экспертизами независимых институтов. Что касается связей со спецслужбами, то известно, что Майкл Спиритус, финансовый директор швейцарской Ameropa AG, принадлежащей партнеру Махлая Эндрю Циви, является сыном кадрового офицеру ЦРУ Алана Спиритуса. Иными словами, сын американского разведчика курировал реализацию международных преступных финансовых схем, а западные спецслужбы об этом ни сном ни духом? И при этом Махлай даже не попытался объяснить, откуда у него несколько паспортов на разные имена, в том числе Serge Makligh и George Mack.
Махлай сетует на то, что «суд наложил арест на имущество компании, что негативно сказалось на хозяйственной деятельности завода». То есть, виноват в этом, по мысли Махлая, суд, который в действительности принял такое решение в качестве обеспечительной меры, чтобы не допустить дальнейшие хищения. Махлай при этом «забывает» упомянуть, что реальный ущерб хозяйственной деятельности завода нанесло продолжавшееся десятилетиями безудержное выкачивание средств и вывод активов на подставные компании, хроническое недоинвестирование в производство и пренебрежение нормами промбезопасности. «Забыл» Махлай и про то, что вывод денежных средств с «Тольяттиазота» осуществляется теперь по новым каналам – через фиктивные стройподряды, ремонты оборудования и ж/д инфраструктуры, судовой фрахт, сверхдорогие закупки и другие работы, которые в реальности практически не осуществляются.
Указывая Генпрокурору на недоработки следственных и надзорных органов, Махлай, очевидно, не принимает в расчет, что раньше Игорь Краснов был заместителем Председателя СК РФ Александра Бастрыкина, у которого дело ТоАЗа находилось под личным контролем. Теперь Махлай хочет, чтобы Генпрокурор поручил «провести тщательную и объективную проверку уголовного дела». Но кому он, по мнению Махлая, должен ее поручить? Старшего следователя по особо важным делам СК РФ генерал-майора Михаила Туманова, который вел дело о мошенничестве, Махлай в письме открытым текстом обвинил в фабрикации дела. А замгенпрокурора Виктор Гринь, выходит, подписал сфабрикованное обвинительное заключение? Так кто же должен проводить эту «объективную и тщательную проверку», чтобы «показать деловому сообществу силу и независимость прокурорского надзора»?
Махлай заканчивает свое обращение потрясающей фразой: «Готов оказать Вам любое содействие для восстановления справедливости». А почему он все семь лет, пока шли следствие и суд, скрывался? Если ему хотелось, чтобы суд принял к сведению его позицию, он мог бы выступить в суде лично или по видеосвязи. Но он все это время отсиживался за рубежом, пытаясь решить вопрос с уголовным делом привычными и понятными ему методами, но в результате лишь усугубил свое положение. И вот теперь, за считанные недели до суда над Поповым, он внезапно выразил готовность оказать содействие правоохранительным органам. Интересно, о каком содействии все-таки ведет речь Махлай?
Показательно также, что все ответы в свой адрес Махлай просит направлять в адвокатское бюро «Падва и партнеры», не указывая свой адрес. Почему-то думается, что респектабельный бизнесмен, никогда не нарушавший закон и дорожащий своей деловой репутацией, не станет скрывать от государственных органов свой почтовый адрес и жить под вымышленными именами.
Более того, Махлай, не посещавший Россию много лет, так и не понял, как выросли за время его отсутствия профессионализм и компетентность правоохранительных органов. Сегодня с тяжкими преступлениями, угрожающими общественной и государственной безопасности, они справляются куда лучше, чем 15 или 25 лет назад. И то, что, расследуя дело ТоАЗа, они обнаруживают подтверждения все новым и новым преступлениям, вряд ли говорит об ошибках следствия.
Выступая на коллегии Генпрокуратуры в марте 2020 года, президент Владимир Путин сказал: «Прошу Генеральную прокуратуру не только активизировать свою деятельность в [сфере борьбы с коррупцией], но и более тесно сотрудничать с Федеральной службой судебных приставов, МВД, Росфинмониторингом, налоговой службой по возвращению незаконно приобретённого имущества, а проще говоря – украденных у страны, у наших людей, у общества активов и средств». Ни до, ни после этого, у Махлая не возникло желания ни добровольно вернуть похищенные деньги и активы ТоАЗу, ни возместить российскому бюджету ущерб в виде недоплаченных налогов.
В своем сентябрьском интервью газете «Коммерсантъ», на которое ссылается в письме Махлай, Игорь Краснов также затронул ряд важных вопросов. «Вместе с тем структура коррупционной преступности постепенно изменяется. С каждым годом регистрируется больше преступлений коррупционной направленности, совершенных в крупном или особо крупном размере либо причинивших особо крупный ущерб. Чаще пресекается коррупционная деятельность организованных групп и преступных сообществ», – сказал Краснов. Это плохие новости для Махлая, так как именно создание организованного преступного сообщества и коррупционные преступления в особо крупном размере помогали ему годами сохранять и расширять свою криминальную империю. Возможно, он считает, что проживание за рубежом и призрачное покровительство западных стран защитит его от любых проблем с законом в России.
Но и здесь Генпрокурор уже как будто бы заранее дал Махлаю ответ в своем интервью: «Сотрудничество с зарубежными коллегами в вопросах розыска, ареста, конфискации и возврата из-за рубежа похищенного имущества является одним из приоритетов в нашей работе. За шесть месяцев в компетентные органы иностранных государств, преимущественно в Латвию, Эстонию, Кипр и Швейцарию, направлено 65 запросов о правовой помощи по уголовным делам, связанным с выявлением и арестом имущества, полученного преступным путем. Исполнено 39 из них, что почти в два раза больше, чем в прошлом полугодии. По нашим запросам под арестом на счетах иностранных банков остается более $350 млн, а также 18 объектов недвижимости», – заявил Краснов.
Да и на Западе уже научились отличать так называемых политических беженцев от коррупционеров и откровенных уголовников. Так что если кому-то и учить правоохранителей и суд, как нужно работать, то уж точно не Махлаю.